За второе полугодие 2016 г. на рассмотрение Квалификационной комиссией АПМО поступило 159 дисциплинарных производств. В 80 случаях в качестве повода для возбуждения дисциплинарного производства выступали жалобы доверителей, в 58 – представления Вице-президента АПМО, в 8 – обращения судов, в 9 – представления У МЮ РФ по МО и в 4 – жалобы адвокатов.
По результатам рассмотрения доводы 36 жалоб доверителей были признаны обоснованными и комиссия дала заключение о наличии в действиях адвокатов нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и (или) ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителями. Аналогичный показатель по рассмотрениям представлений Вице-президента АПМО составил 50, из которых 39 представлений выносились в связи с неисполнением адвокатами обязанности по обязательному отчислению за счет получаемого вознаграждения средств на общие нужды адвокатской палаты. Также наличие нарушений установлено по результатам рассмотрения 2 обращений судов и 1 жалобы адвоката.
8 жалоб в отношении адвокатов были впоследствии отозваны заявителями, по 2 обращениям комиссия пришла к выводу об отсутствии допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства. По 65 обращениям комиссия пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, либо вследствие надлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей перед доверителем. 8 дисциплинарных производств рассматривались комиссией повторно в связи с принятием соответствующего решения Советом АПМО.
1. Решение коллегиального исполнительного органа ФПА РФ не может быть использовано с целью злоупотребления правом на защиту, рассматриваться как препятствующее суду справедливо и в разумные сроки рассмотреть уголовное дело, что может выражаться в преднамеренном срыве адвокатом по соглашению судебного заседания.
20.06.2016 г. в АП МО поступила жалоба адвоката Г. в отношении адвоката Д. в которой заявитель сообщает, что он, на основании соглашения, осуществляет защиту по уголовному делу, на следствии, в прокуратуре и в суде А. 25.04.2016 г. в С-ом городском суде состоялось судебное заседание по продлению меры пресечения А. Заявитель об этом судебном заседании извещён не был. В качестве защитника по назначению был приглашён Д. Участвуя в судебном заседании, Д. прямо нарушил ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Решение Совета ФПА РФ «О двойной защите», Устав АП МО. Адвокат к защите отнёсся формально, А. не консультировал, правовой позиции не выяснил, с материалами о продлении срока содержания под стражей не знакомился. В результате срок содержания под стражей А. был неправомерно продлён.
В жалобе ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
К жалобе заявителем приложена копия постановления С-го городского суда от 25.04.2016 г. о продлении А. срока содержания под стражей.
Адвокатом представлены письменные объяснения, в которых он не согласился с доводами жалобы и, не отрицая факта защиты А. в порядке ст. 51 УПК РФ в С-ом городском суде 25.04.2016 г., пояснил, что как ему сообщил по телефону помощник судьи, в указанную дату адвокат по соглашению (заявитель Г.) явился в суд, но без разрешения председательствующего и без уважительных причин покинул зал суда. Адвокат ознакомился с материалами, представленными в суд для рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей, встретился с подзащитным А. и тот выразил желание, чтобы его защиту осуществлял адвокат по соглашению. Д. сообщил А. о сложившейся ситуации, но он не поверил. Тогда адвокат повторно изучил материалы, представленные в суд и обнаружил, что там отсутствуют данные о надлежащем извещении адвоката по соглашению. Он сообщил об этом секретарю, а также пояснил, что при таких обстоятельствах не может осуществлять защиту А. Однако, секретарь попросила адвоката Д. спуститься к судебным приставам и там, после ознакомления с журналом прохода через КПП в здание С-ого суда, было установлено, что адвокат по соглашению – Г. действительно в 17.30 ч. прошёл в здание суда. В 18.40 ч. судебное заседание было открыто. Секретарь суда сделала телефонный звонок адвокату Г. и сообщила о невозможности его явки. Для обеспечения явки адвоката Г. был объявлен перерыв, поскольку адвокат Г. так и не явился в суд. Спустя один час, в 19.40 ч. судебное заседание было возобновлено. Вместе с предусмотренными законом правами, сложившаяся ситуация была разъяснена А. Он пояснил, что ему всё понятно, ходатайств и заявлений от него не поступало и это зафиксировано в протоколе судебного заседания. Адвокат Д. участвовал в судебном заседании, впоследствии обжаловал постановление суда об избрании меры пресечения. В определении Московского областного суда отдельно указывается «адвокат Г. находился в С-ом городском суде…. беседовал со следователем, знал для какой цели он приглашён, но в дальнейшем… покинул здание суда». Кроме того, адвокат Д. сообщает, что с участием адвоката Г. мера пресечения А. продлевалась семь раз.
К письменным объяснениям адвоката приложены копии следующих документов:
- ордера адвоката на защиту А. при рассмотрении судом вопроса о продлении меры пресечения;
- постановления С-го городского суда от 25.04.2016 г. о продлении А. меры пресечения;
- апелляционной жалобы адвоката Д. на вышеуказанное постановление суда;
- ходатайства адвоката о восстановлении процессуального срока;
- постановления С-го городского суда об удовлетворении ходатайства о восстановлении срока;
- апелляционного постановления М-го суда от 19.05.2016 г. по жалобе на постановление С-го городского суда от 25.04.2016 г. о продлении А. срока содержания под стражей;
- выписки из журнала прохода в здание С-го городского суда МО.
Заявитель Г. извещён надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства, в заседание комиссии не явился, в связи с чём, членами комиссии, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие.
В заседании комиссии представитель адвоката Д. – адвокат П. поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Доводы жалобы Г. сводятся к тому, что адвокат Д. нарушил Решение Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г. № 1, поскольку участвовал 25.04.2016 г. в судебном заседании при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения А. в качестве защитника-дублёра, в судебном заседании защиту не осуществлял, с материалами дела не ознакомился.
I. О наличии в действиях адвоката нарушения Решение Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г. № 1.
В указанном Решении от 27.09.2013 г. Совет ФПА РФ разъяснил, что адвокат в соответствии с правилами профессиональной этики не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник, осуществляющий свои полномочия по соглашению с доверителем. Отказ подсудимого от защитника-дублера в данной ситуации является обоснованным и исключающим вступление адвоката в дело в качестве защитника по назначению. Совет ФПА РФ указал, что исполнение адвокатом роли «дублера» следует рассматривать в качестве дисциплинарного проступка, влекущего дисциплинарную ответственность вплоть до прекращения статуса.
Вместе с тем, комиссия считает, что решение коллегиального исполнительного органа ФПА РФ не может быть использовано с целью злоупотребления правом на защиту, рассматриваться как препятствующее суду справедливо и в разумные сроки рассмотреть уголовное дело, что может выражаться в преднамеренном срыве адвокатом по соглашению судебного заседания.
Как следует из представленной выписки из журнала прохода в здание С-го городского суда МО, заявитель - адвокат Г. 25.04.2016 г. в 17.30 ч. прошёл в здание суда к судье М-к. Впоследствии М-ий суд указал в постановлении от 19.05.2016 г., принятое по жалобе на постановление С-го городского суда от 25.04.2016 г. о продлении А. срока содержания под стражей, что «адвокат Г. находился в С-ом городском суде…. беседовал со следователем, знал для какой цели он приглашён, но в дальнейшем… покинул здание суда».
Комиссия также отмечает, что А. от адвоката по назначению не отказывался, ходатайство о приглашении адвоката Г. не заявлял. Поэтому в сложившейся ситуации иное поведение адвоката Д. указывало бы на него не как на профессионального независимого советника по правовым вопросам, а как на инструмент по затягиванию рассмотрения судом вопроса о продлении меры пресечения, что, безусловно, недопустимо.
Таким образом, комиссия считает, что, при изложенных обстоятельствах, адвокатом Д. не было допущено нарушения Решения Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г. (прот. № 1).
II. О наличии в действиях адвоката нарушений п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
В силу п. 1 ч. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.
Доводы обвинения, выдвинутого заявителем в отношении адвоката, равно как и доводы объяснений адвоката, должны подтверждаться надлежащими, непротиворечивыми доказательствами.
Адвокатом Г. не представлено доказательств формального отношения адвоката Д. к своим обязанностям. Напротив, адвокатом Д. представлена апелляционная жалоба, принесённая им на постановление С-го городского суда от 25.04.2016 г. о продлении А. меры пресечения, что опровергает утверждение о формальном отношении адвоката к обязанности по осуществлению защиты и незнании материалов дела.
Комиссия также отмечает, что А. с жалобой на действия адвоката Д. не обращался.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом Д. норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и даёт заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении указанного адвоката.
2. По общему правилу, адвокат по назначению, действуя разумно и добросовестно, должен был потребовать от следователя доказательств надлежащего уведомления адвокатов по соглашению и при их непредставлении не должен принимать поручение на защиту в порядке ст. 51 УПК РФ.
06.07.2016 г. в АПМО поступила жалоба адвоката Н. в отношении адвоката Г. в которой адвокат сообщает, что 22.06.2016 г. его подзащитному З. была изменена мера пресечения на заключение под стражу. В суде его интересы в порядке ст. 51 УПК РФ представляла адвокат Г., хотя З. сообщил, что у него имеется адвокат по соглашению и возражал против её участия в деле. Адвокат Н. не был уведомлен о данном судебном заседании.
В жалобе ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
К жалобе заявителем приложены копии следующих документов:
- постановления судьи К-го городского суда МО от 22.06.2016 г. об изменении меры пресечения З.;
- жалобы З. на адвоката Г.;
- заявления адвоката Н. об отводе судьи и дополнений к нему;
- постановления об отказе в удовлетворении ходатайства об отводе судьи.
Заявитель - адвокат Н. в заседание Квалификационной комиссии не явился, извещён надлежащим образом, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
В письменных объяснениях адвокат сообщает, что она действительно 22.06.2016 г. осуществляла защиту З. в судебном заседании, в порядке ст. 51 УПК РФ, при рассмотрении вопроса об изменении ему меры пресечения. З. устно заявил ходатайство об отводе назначенного защитника, адвокат его поддержала, но суд в удовлетворении ходатайства отказал. Поэтому адвокат продолжила защиту З. в порядке ст. 51 УПК РФ.
К объяснениям приложены копии следующих документов:
- извещения о выделении защитника З.;
- заявления адвоката Г. об ознакомлении с материалами дела;
- постановления судьи К-го городского суда МО об отказе в удовлетворении ходатайства об отводе защитника;
- письма судьи К-го городского суда МО, в котором сообщается, что адвокат Н. при осуществлении защиты З. предоставляет листки нетрудоспособности З. и вводит суд в заблуждения относительно его состояния здоровья.
В заседании комиссии адвокат Г. подтвердила доводы, изложенные в письменных объяснениях, дополнительно пояснила, что адвокат Н. находился в зале судебного заседания, но подтвердить данное обстоятельство она не может, поскольку в журнале посещений здания К-го городского суда МО отсутствует отметка о его прохождении, а камеры в суде не работали.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав адвокат и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
При этом, комиссия считает, что доводы жалобы З. не могут быть приняты во внимание, поскольку, как следует из жалобы адвоката Н., З. изменена мера пресечения на заключение под стражу.
Согласно ч. 3 ст. 15 УИК РФ, направление предложений, заявлений, ходатайств и жалоб осужденных к аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части, лишению свободы, смертной казни и получение ответов на данные предложения, заявления, ходатайства и жалобы осуществляются через администрацию учреждений и органов, исполняющих наказания.
Согласно ч. 2 ст. 91 УИК РФ, в качестве общего правила устанавливается, что получаемые и отправляемые осужденными письма, почтовые карточки и телеграммы подвергаются цензуре со стороны администрации исправительного учреждения.
Не подлежат цензуре обращения, исчерпывающе определённые в ч. 4 ст. 15 УИК РФ. Дисциплинарные органы адвокатской палаты субъекта РФ в данный перечень не входят. Поэтому не могут быть приняты во внимание доводы обращений, заявлений, жалоб, поступившие в адвокатскую палату субъекта РФ в обход порядка, предусмотренного законом.
В жалобе адвоката Н. указывается на нарушение адвокатом Г. Решения Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г. о защитниках-дублёрах. В данном решении Совет ФПА РФ разъяснил, что адвокат в соответствии с правилами профессиональной этики не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник, осуществляющий свои полномочия по соглашению с доверителем. Отказ подсудимого от защитника-дублера в данной ситуации является обоснованным и исключающим вступление адвоката в дело в качестве защитника по назначению. Совет ФПА РФ указал, что исполнение адвокатом роли «дублера» следует рассматривать в качестве дисциплинарного проступка, влекущего дисциплинарную ответственность вплоть до прекращения статуса.
Комиссией установлено, что З. отказывался от назначенного ему в порядке ст. 51 УПК РФ защитника Г.
В Решении Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г. особо подчёркивается, что адвокат по назначению не вправе участвовать в деле вопреки воле подзащитного. Данная позиция основана на Определении КС РФ от 17.10.2006 г. № 424-О и Определении от 08.02.2008 г. № 251-О-П.
Оценивая данное решение, Совет АПМО в своих решениях указывал, что юридически значимым здесь является факт надлежащего уведомления адвоката по соглашению о следственных действиях, проводимых с подзащитным и адвокат по назначению, действуя разумно и добросовестно, должен был потребовать от следователя доказательств надлежащего уведомления адвокатов по соглашению и при их непредставлении не должен был принимать поручение на защиту в порядке ст. 51 УПК РФ. Надлежащее исполнение этой обязанности должно быть доказано адвокатом, принявшим поручение на защиту в порядке ст. 51 УПК РФ. Также Совет АПМО отмечал, что во избежание нарушений, связанных с «двойной защитой», адвокату надлежит убедиться в том, что адвокат по соглашению заблаговременно (5 суток) уведомлен о проводимом следственном действии, разъяснить подзащитному его права и последствия отказа, по возможности связаться с адвокатом по соглашению по телефону.
Аналогичное требование в полной мере распространяется и на исполнение поручения на защиту лица в порядке ст. 51 УПК РФ в суде.
Адвокатом Г. не представлено доказательств исполнения данной обязанности. Более того, в своих объяснениях, адвокат ссылается на положения ч. 2 ст. 52 УПК РФ о необязательности для суда отказа от назначенного защитника, без учёта того, что данная норма закона подлежит применению с учётом разъяснений, данных КС РФ в Определении КС РФ от 17.10.2006 г. № 424-О и Определении от 08.02.2008 г. № 251-О-П.
Приобретение лицом статуса адвоката предполагает не только наделение его определёнными правами, но и налагает на него ответственность за исполнение обязанностей, предусмотренных законом, в частности обязанности исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта РФ, Федеральной палаты адвокатов РФ, принятые в пределах их компетенции (п.п. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»).
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Г. допущены нарушения п.п. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», выразившееся в неисполнении Решения Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г.
3. Вовлечение судебно-следственных органов в разрешение спорной ситуации, возникшей между адвокатскими образованиями о порядке исполнения требований ст. 51 УПК РФ, недопустимо и оказывает негативное влияние на авторитет общественного института адвокатуры, который, безусловно, является самостоятельной ценностью.
В распоряжении Президента АПМО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. указывается, что председатель Н-ой коллегии адвокатов Д. в нарушение Порядка оказания юридической помощи бесплатно и участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, суда или по поручению Совета АПМО, утвержденного Решением Совета АПМО №4 от 11.12.2002 г. с последующими изменениями, направил письмо на имя Председателя Н-го городского суда о направлении всех заявок мировыми и городскими судьями района исключительно в Н-ю коллегию адвокатов. В дальнейшем в нарушение указанного Порядка председателем Н-ой коллегии адвокатов Д. вне графика дежурств, установленного представителем Совета АПМО в Н-ом судебном районе и доведенного до сведения руководителей адвокатских образований, председателем Н-го суда было дано указание о направлении всех заявок о выделении адвоката в порядке ст. 51 УПК РФ в Н-ю городскую коллегию адвокатов.
К представлению приложены следующие документы:
- письмо представителя Совета АПМО в Н-ом судебном районе Президенту АПМО в котором сообщаются факты, изложенные в представлении Вице-президента АПМО;
- письмо Председателю Н-го городского суда от Д., в котором он просит в отношении адвокатов Н-ой городской коллегии адвокатов, участвующих в защите по назначению на стадии предварительного расследования, направлять заявки на выделение адвоката непосредственно в Н-ую городскую коллегию адвокатов.
Адвокатом представлены письменные объяснения, в которых он не согласился с доводами представления, пояснив, что в своём обращении к Президенту АПМО представитель Совета АПМО в Н-ом судебном районе излагает сведения, не соответствующие действительности, график дежурств адвокатов своевременно не составляется (был направлен в суд только в июле 2016 г.). С апреля 2016 г. адвокат трижды обращался к ненй с просьбой о составлении графика дежурств, в его письме председателю суда говорится не обо всех заявках, которые необходимо направлять в Н-ую городскую коллегию адвокатов, а только о тех, по которым в ходе следствия защиту осуществляли адвокаты данной коллегии, что полностью соотносится с требованиями порядка, установленного Советом АПМО. Кроме того, Совет АПМО не устанавливает, что все заявки судов и следователей должны поступать к представителям в судебных районах.
К письменным объяснениям адвоката приложены копии документов, подтверждающие доводы, изложенные в письменных объяснениях.
В заседании комиссии адвокат Д. поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях, на вопросы членов комиссии пояснил, что К. не проводила совещания адвокатов, о наличии графика дежурств ему известно, но он был составлен позднее, не в апреле 2016 г. К. сама не соблюдает порядок, установленный Советом АПМО, обращение к председателю суда было вызвано необходимостью реализации п. 3.3. указанного Порядка, в котором прямо указано, что адвокат, принявший поручение по уголовному делу в порядке ст.51 УПК РФ, ведет дело до его окончательного рассмотрения в суде.
Рассмотрев доводы представления, заслушав адвоката и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
Советом Адвокатской палаты Московской области в соответствии с полномочиями, предусмотренными п.5 ч.3 ст. 31 и во исполнение требований ч.1 ст. 44 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» №63-ФЗ от 31.05.2002г. установлен Порядок оказания юридической помощи бесплатно и участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, суда или по поручению Совета АПМО (утв. Решением Совета АПМО № 4 от 11.12.2002 г.) (далее – Порядок).
В силу п. 3.1. и 3.2 указанного Порядка, обязанность обеспечения требований ст.51 УПК РФ, оказания бесплатной юридической помощи гражданам в порядке ст.50 ГПК РФ и по другим основаниям возлагается на представителей Совета АПМО в судебных районах и на руководителей адвокатских образований, расположенных на территории судебного района, а также осуществляется по решению Совета АПМО.
Представителями Совета АПМО по организации защиты в порядке ст.51 УПК РФ в судебном районе, а также профессиональной деятельности по оказанию квалифицированной юридической помощи бесплатно в порядке ст.50 ГПК РФ и по иным основаниям устанавливается очередность выполнения требований об обязательном оказании бесплатной юридической помощи соответствующим графиком, принятым руководителями адвокатских образований судебного района. Уведомление о назначении защитника направляется в адвокатское образование, состоящее в реестре адвокатских образований МО, которое согласно имеющемуся графику, осуществляет дежурства по обеспечению защиты по назначению на территории судебного района.
Как следует из объяснений адвоката Д. и представленных им документов, в Н-ом судебном районе сложилась конфликтная ситуация, вызванная несвоевременным исполнением Представителем Совета АПМО своих обязанностей по составлению графика дежурств адвокатов и представления его в судебно-следственные органы.
Вместе с тем, комиссия отмечает, что данный вопрос не подлежит рассмотрению в рамках данного дисциплинарного производства. При разрешении доводов сторон комиссия считает необходимым учитывать, что согласно п. 1 ст. 3 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатура является профессиональным сообществом адвокатов и как институт гражданского общества не входит в систему органов государственной власти и органов местного самоуправления.
Совет АП МО не только не только обязывает представителей к организации бесплатной, по назначению судебно-следственных органов, юридической помощи, но и наделяет их определёнными правомочиями. В частности, Положение о представителе Совета АПМО в судебном районе (утв. Решением Совета АПМО от 13.03.2006 г. прот. № 03), обеспечивает координацию деятельности адвокатских образований в соответствующем судебном районе (п. 7).
Таким образом, вовлечение судебно-следственных органов в разрешение спорной ситуации, возникшей между адвокатскими образованиями, недопустимо и оказывает негативное влияние на авторитет общественного института адвокатуры, который, безусловно, является самостоятельной ценностью. В рассматриваемой ситуации адвокат Д., будучи руководителем адвокатского образования, должен был, прежде всего, разрешать вопрос о надлежащем исполнении п. 3.3. Порядка с представителем Совета АПМО в судебном районе, а при отказе представителя от надлежащего исполнения возложенных на него обязанностей, информировать Совет АПМО для принятия соответствующих мер реагирования.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Д. допущены нарушения п.п. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», выразившиеся в неисполнении Порядка оказания юридической помощи бесплатно и участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, суда или по поручению Совета АПМО, принятого решением Совета АП МО от 11.12.2002 г. № 4.
4. В ситуации, когда адвокат не представив ордера на осуществление защиты, требует от суда согласования дат судебных заседаний, заявляет ходатайства о переносе судебных заседаний, не подтверждая при этом свою занятость документально, он проявляет явное неуважение к суду.
В распоряжении Президента АПМО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката К., основанном на обращении судьи С., указывается, что адвокат К. осуществлял защиту подсудимого А., на предварительном следствии. Адвокат не является на судебные заседания, хотя надлежащим образом извещен. В адрес суда от адвоката К., поступило три ходатайства, в которых он указывает, что у него заключено соглашение на осуществление защиты А., однако ордер на защиту в суд первой инстанции, до настоящего времени не представил. Также, адвокат К., дважды просил отложить рассмотрение дела в связи с занятостью в другом процессе, хотя документов, подтверждающих занятость, не предоставлял.
Адвокат К. в отношении доводов обращения пояснил, что у него возник конфликт с судьёй С., поскольку она не согласовывала с ним даты судебных заседаний. О судебных заседаниях адвокат узнавал на интернет-сайте суда, судебных повесток ему не приходило, дозвониться в суд было невозможно. Все ходатайства отправлял в суд по электронной почте.
К материалам дисциплинарного производства приобщены копии переписки адвоката с судом по e-mail.
Заявитель – судья С. в заседание комиссии не явилась, о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства извещена надлежащим образом, в связи с чем комиссией, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в её отсутствие.
Рассмотрев доводы обращения и заслушав адвоката, комиссия приходит к следующим выводам.
Адвокат К. не оспаривает обстоятельства, изложенные в обращении судьи, объясняя свои действия ненадлежащим извещение о времени и месте судебных заседаний. При этом, адвокат не отрицает, что ордер в материалы дела им представлен не был.
Согласно ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, участвуя в судопроизводстве, а также представляя интересы доверителя в органах государственной власти и органах местного самоуправления, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду.
В силу ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», в случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Согласно ч. 4 ст. 49 УПК РФ, адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера.
Комиссия считает, что в ситуации, когда адвокат не представив ордера на осуществление защиты, требует от суда согласования дат судебных заседаний, заявляет ходатайства о переносе судебных заседаний, не подтверждая при этом свою занятость документально, он проявляет явное неуважение к суду. Адвокатом не представлено доказательств невозможности передачи суду ордера, подтверждающего его полномочия, в частности невозможности передачи ордера через канцелярию или экспедицию суда. В свою очередь, у суда отсутствовали правовые основания считать, что защиту А. осуществляет адвокат К.
Далее комиссия отмечает, что представленные адвокатом ходатайства о переносе судебных заседаний действительно не содержат в качестве приложений каких-либо документов, подтверждающих его занятость по другим делам, что позволяет считать подтверждённым доводы обращения.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях (бездействии) адвоката К. нарушения ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката.
5. Незнание адвокатом законодательства, регламентирующего процессуальный порядок защиты адвокатом прав доверителя, нельзя оценивать иначе как грубую и очевидную ошибку адвоката, допущенную при исполнении поручения доверителя и приведшую, в частности, к пропуску срока на обращение в суд в порядке административного судопроизводства.
В распоряжении Президента АПМО о возбуждении дисциплинарного производства по жалобе доверителя К. в отношении адвоката Л. указывается, что К. обратился к адвокату в январе 2016 г. за юридической помощью по вопросу о незаконном увольнении с военной службы по контракту. 22.01.2016 г. адвокату выдана доверенность. 02.02.2016 г. адвокат Л. сообщил, что документы поданы в судебные органы и в течение двух месяцев станет известен результат рассмотрения данного дела. В дальнейшем заявитель узнал, что документы были возвращены в адрес адвоката Л., который заверил, что будет подавать иск в суд о восстановлении на военной службе по контракту, о признании незаконным приказа командира в части, касающейся увольнения и исключения из списков части. Однако заявителю стало известно, что подавать исковое заявление по данной категории дел нельзя, так как данные дела относятся к категории административных дел, и право необходимо восстанавливать путем подачи административного искового заявления. Процессуальный срок на подачу административного искового заявления по делам об обжаловании решений, действий (бездействий) должностных лиц и госорганов в соответствии с Кодексом административного судопроизводства РФ составляет три месяца. С марта 2016 г. адвокат не отвечает на телефонные звонки и сообщения. К настоящему времени пропущен процессуальный срок подачи административного искового заявления в М-кий гарнизонный военный суд. Кроме этого, адвокат ненадлежащим образом оформил договорные отношения с заявителем - письменного договора не составил.
К жалобе заявителем приложена выписка из реестра совершения нотариальных действий, подтверждающая составление доверенности на имя адвоката Л. и копия смс-переписки с адвокатом.
В заседании комиссии заявитель К. поддержал доводы, изложенные в жалобе, на вопросы членов комиссии пояснил, что адвокат вернул ему документы, не хватает только постановления о прекращении уголовного дела.
Адвокат Л. в отношении доводов жалобы пояснил, что он не отрицает, что по его вине был пропущен трёхмесячный срок на обращение в суд и он не отрицает, что работал без заключения соглашения. Все документы ему передавались через П., заявителя он не видел. Адвокат предложил вернуть деньги, но заявитель не ответил.
Рассмотрев доводы жалобы и заслушав адвоката и заявителя, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Комиссия в своих заключениях неоднократно отмечала, что являясь независимым профессиональным советником по правовым вопросам (абз. 1 п. 1 ст. 2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), адвокат самостоятельно определяет тот круг юридически значимых действий, которые он может и должен совершить для надлежащей защиты прав и законных интересов доверителя. Границами такой самостоятельности выступают требования п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также нормы соответствующего процессуального законодательства.
Поэтому комиссия проверяет формальное соответствие действий адвоката по исполнению поручения доверителя требованиям законодательства об адвокатской деятельности, отсутствие грубых и очевидных ошибок адвоката при исполнении поручения доверителя.
В заседании комиссии заявитель пояснил, что его увольнение с воинской службы последовало 22.12.2015 г. В соответствии со п.п. 2 п. 2 ст. 1 Кодекса административного судопроизводства (КАС РФ), дела об оспаривании решений, действий (бездействия) органов военного управления рассматриваются в порядке административного судопроизводства. КАС РФ введён в действие с 15.09.2015 г. (ст. 1 ФЗ от 08.03.2015 г. № 22-ФЗ). Однако, адвокат обратился в суд в порядке искового производства. Комиссия считает, что такие действия, свидетельствуют о незнании адвокатом законодательства, и их нельзя оценивать иначе как грубую и очевидную ошибку адвоката, приведшую к пропуску срока на обращение в суд в порядке административного судопроизводства.
Кроме того, надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения об оказании юридической помощи, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
В соответствии с п.п. 1 и 2 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.
Данное требование является обязательным для исполнения при оказании адвокатом любой юридической помощи и не имеет каких-либо исключений. По рассматриваемому дисциплинарному производству адвокат не отрицает отсутствия письменного соглашения на оказание юридической помощи заявителю.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Л. нарушений п.п. 1 п. 1 ст. 7, п. 1 и 2 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем К.
6. Адвокат самостоятельно, за исключением случаев оказания юридической помощи по назначению судебно-следственных органов, решает вопрос о возможности работы с тем или иным доверителем. Ни руководитель адвокатского образования, ни другой адвокат, не вправе оказывать на него какое-либо давление в вопросе о возможности принятия поручения доверителя.
Требование об осуществлении адвокатской деятельности на основании письменного соглашения об оказании юридической помощи является обязательным для исполнения при оказании адвокатом любой юридической помощи и не имеет каких-либо исключений, в том числе связанных с некой «клиентоориентированностью» конкретной коллегии адвокатов.
Получение адвокатом денежных средств на принадлежащую ему банковскую карту, т.ч. для «ускорения процесса написания жалобы», противоречит п. 6 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», является грубым нарушением прав доверителя, не может рассматриваться иначе, как совершение адвокатом действий, направленных к подрыву доверия.
11.05.2016 г. в АП МО поступила жалоба Ч. в отношении адвоката Н. в которой заявительница сообщает, что 06.04.2016 г. она обратилась к адвокату за оказанием юридической помощи несовершеннолетней племяннице, которую незаконно поставили на учёт в ОДН. 08.04.2016 г. адвокату на банковскую карту были перечислены 12 000 рублей. Заявительница получила от адвоката письмо - подтверждение в получении денежных средств и ориентацию на телефонный звонок другого адвоката 11.04.2016 г. (для получения соглашения и квитанции). Поскольку телефонный звонок не поступил, заявительница сама пыталась связаться с адвокатом, но он на телефонные звонки не отвечал, также не отвечали стационарные телефоны адвокатского образования. 13.04.2016 г. заявительница получила от адвоката один документ – обращение в суд, которое практически полностью дублировало обращение заявительницы в прокуратуру и содержало несколько абзацев без ссылок на закон, которые не отличались лексической грамотностью. 15.04.2016 г. заявительница получила итоговое обращение в суд, адвокат предупредил, что замечания Ч. значения не имеют. Ч. позвонила адвокату и попросила представить документы (обращение в суд и обращение в прокуратуру) не позднее 16.04.2016 г. Поскольку документов заявительница не получила, 17.04.2016 г. она обратилась с претензией к адвокату, 18.04.2016 г. от адвоката был получен ответ, содержащий ссылки на несуществующие договорённости. Заявительница была вынуждена обратиться к другому специалисту. 20.04.2016 г. от адвоката было получено письмо о готовности к возврату денежных средств, но до настоящего времени вознаграждение не возвращено.
В жалобе ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
К жалобе приложены копии электронной переписки, подтверждающей доводы, изложенные в жалобе и копия чека о переводе денежных средств на банковскую карту.
Заявитель Ч. в заседание Квалификационной комиссии не явилась, извещена надлежащим образом, в связи с чем членами комиссии, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в её отсутствие.
Адвокат Н. представил письменные объяснения, согласно которым адвокат считает жалобу незаконной и необоснованной, поскольку Ч. не является его доверителем, она сама неоднократно уклонялась от оформления соглашения с адвокатом, ей изначально было сообщено, что составлением жалобы будет заниматься другой адвокат. Он передал документы заявителя для исполнения другому адвокату, но тот отказался работать. Денежные средства возвращены Ч. в полном объёме.
К письменным объяснениям адвоката приложена копия переписки между адвокатом и заявителем, копия банковской выписки о переводе денежных средств, копия искового заявления о возмещении ущерба.
В заседании комиссии адвокат поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях, на вопросы членов комиссии пояснил, что письменного соглашения между ним и Ч. не заключалось, денежные средства были перечислены на банковскую карту, а не на счёт коллегии, для ускорения процесса составления жалобы. Заявитель просила включать в жалобу сведения не соответствующие действительности, ей было отказано. Коллегия, в которой осуществляет адвокатскую деятельность Н., является «клиентоориентированной», поэтому соглашение заключается по желанию клиента. Несмотря на полный возврат денежных средств, для Ч. были составлены и направлены ей две жалобы.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав адвоката и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
Прежде всего, комиссия считает, что представленные материалы опровергают довод адвоката о том, что Ч. не являлась его доверителем. Представленная заявителем переписка с адвокатом подтверждается адвокатом и позволяет сделать вывод о том, что Ч. обращалась к Н. именно как к адвокату и обоснованно, учитывая также, что вознаграждение перечислялось на его банковскую карту, рассчитывала на исполнение им принятого поручения.
Комиссия также отмечает, что в силу п. 15 ст. 22 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации коллегии адвокатов. В коллегии адвокатов адвокат самостоятельно, за исключением случаев оказания юридической помощи по назначению судебно-следственных органов, решает вопрос о возможности работы с тем или иным доверителем. Ни руководитель адвокатского образования, ни другой адвокат, не вправе оказывать на него какое-либо давление в вопросе о возможности принятия поручения доверителя.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
В соответствии с п.п. 1 и 2 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Данное требование является обязательным для исполнения при оказании адвокатом любой юридической помощи и не имеет каких-либо исключений, тем более связанных с некой «клиентоориентированностью» коллегии адвокатов.
По рассматриваемому дисциплинарному производству адвокат не отрицает отсутствия письменного соглашения на оказание юридической помощи заявителю.
Далее комиссия отмечает, что в силу п. 6 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением.
Законодательство об адвокатской деятельности не предусматривает каких-либо исключений из данного порядка внесения доверителем вознаграждения адвокату. Получение адвокатом денежных средств на принадлежащую ему банковскую карту, т.ч. для «ускорения процесса написания жалобы», противоречит вышеуказанной норме закона, является грубым нарушением прав доверителя, не может рассматриваться иначе, как совершение адвокатом действий, направленных к подрыву доверия (п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката).
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях (бездействии) адвоката Н. нарушений п.п. 1 п. 1 ст. 7, п. 1, 2 и 6 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Ч.
7. Отказ адвоката от расторжения заявителем соглашения в одностороннем порядке не может рассматриваться как разумное, честное, добросовестное исполнение поручения доверителя, поскольку последний вправе расторгнуть соглашение об оказании юридической помощи, без объяснения каких либо причин.
Ссылка адвоката на компенсацию упущенной выгоды не может рассматриваться как разумное и добросовестное обоснование невозможности возврата части гонорара.
Позиционирование адвокатом себя как кредитора доверителя противоречит самой сути адвокатской деятельности, подрывает лично-доверительный характер отношений адвоката и клиента.
После расторжения заявителем соглашения в одностороннем порядке у адвоката отсутствовали основания для осуществления защиты физических лиц – бывших работников заявителя.
26.09.2016 г. Президентом АПМО вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. по жалобе доверителя ООО «ФГ», в котором указывается, что 24.05.2016 г. с адвокатом был заключён договор об оказании юридической помощи № ЮЗ 32/16 и выплачено вознаграждение в размере 63 500 000 рублей. 08.08.2016 г. адвокату направлено уведомление о расторжении договора до его исполнения в полном объёме. Несмотря на это адвокат отказался определять сумму неотработанного вознаграждения и возвращать денежные средства, полученные по договору.
Адвокатом представлены письменные объяснения, в которых он указывает, что свои обязательства по договору исполнял надлежащим образом, а перечисленная им по договору сумма рассматривается как вознаграждение и как компенсация упущенной выгоды, поэтому возврату не подлежит.
В вышеуказанном распоряжении говорится, что ссылка на компенсацию упущенной выгоды не может рассматриваться как разумное и добросовестное обоснование невозможности возврата части гонорара.
Как следует из жалобы, договор между адвокатом и заявителем содержит п. 3.5, согласно которого «в любом случае после подписания настоящего договора и немотивированного отказа Доверителя от его дальнейшего исполнения вознаграждение Адвоката должно составлять 25 (двадцать пять) процентов от цены договора». Ссылаясь на разъяснение АП г. Москвы от 29.09.2014 г., заявитель отмечает, что недопустимо включать в соглашение условия об обязанности в случае его расторжения доверителем выплаты адвокату каких-либо сумм в виде неустойки, пени и т.п., либо удержания неотработанной части гонорара. Также в договоре с адвокатом отсутствуют сведения о размере и характере ответственности адвоката, т.е. не определено одно из существенных условий соглашения об оказании юридической помощи.
В дополнениях к жалобе заявитель указывает, что на уведомление об одностороннем расторжении договора и отмене доверенности адвокат ответил отказом, сообщив, что считает договор действующим.
К жалобе заявителем приложены копии следующих документов:
- отказа адвоката от 20.07.2016 г. подписать соглашение о расторжении договора № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г., в котором адвокат обосновывает свой отказ отсутствием оснований, предусмотренных п. 1 ст. 450 ГК РФ;
- уведомления № 3180 от 09.08.2016 г. о расторжении договора № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г., содержащее также повторное требование о возврате адвокатом выданной нотариально удостоверенной доверенности;
- платёжного поручения от 09.06.2016 г. на 63 500 000 рублей;
- доверенности заявителя № 921 от 30.07.2016 г. на К.
В заседании комиссии представители ООО «ФГ» поддержали доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснили, что с момента заключения соглашения с адвокатом до его расторжения адвокат посылал претензии, которые с заявителем не согласовывал. При заключении соглашения адвокат устно обещал в течении месяца окончить все дела, отказался расторгнуть соглашение, продолжал заниматься уголовными делами сотрудников заявителя уже после расторжения соглашения.
Представителями заявителя дополнительно представлена жалоба адвоката в прокуратуру от 10.08.2016 г. и рекомендации по исполнению исковых заявлений от 22.08.2016 г.
В письменных объяснениях (возражениях на претензию), направленных в АПМО адвокат сообщает, что договор № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г. носит смешанный характер и содержит элементы договора об оказании правовых услуг и договора поручения. Доверитель был обязан перечислить адвокату 2 000 000 долларов США, но перечислил только 1 000 000 долларов США, что эквивалентно 63 500 000 рублей. П. 3.5 договора не противоречит закону, поскольку Пленум ВАС РФ от 14.03.2016 г. № 16 указал, что стороны вправе установить зависимость реализации права на односторонний отказ необходимостью выплатить другой стороне определённую денежную сумму. В период действия договора адвокат был вынужден расторгнуть соглашения об оказании юридической помощи, что является для него, в соответствии с Постановлением Пленума ВС РФ от 24.03.2016 г. № 7, упущенной выгодой.
К возражениям приложены материалы адвокатского производства по исполнению адвокатом обязательств, предусмотренных договором с заявителем. В материалах, в частности представлен договор № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г., общая сумма вознаграждения адвоката определена в размере 5 000 000 долларов США.
В заседании комиссии адвокат поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях, на вопросы членов комиссии пояснил, что должен был исполнять поручение доверителя в течении около двух лет. Жалобу в прокуратуру подавал не в рамках данного соглашения, а по другим соглашениям, заключённым с физическими лицами. Действительно посылал заявителю образцы исковых заявлений.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав стороны и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
24.05.2016 г. с адвокатом был заключён договор об оказании юридической помощи № ЮЗ 32/16. Стороны определили, что размер вознаграждения с адвокатом должен составлять 5 000 000 долларов США. Адвокату выплачен аванс в размере 63 500 000 рублей. 08.08.2016 г. адвокату направлено уведомление о расторжении договора.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Заявитель дважды обращался к адвокату с уведомлением о расторжении соглашения об оказании юридической помощи. В материалах дисциплинарного производства представлен отказ адвоката от 20.07.2016 г. подписать соглашение о расторжении договора № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г., в котором адвокат обосновывает свой отказ отсутствием оснований, предусмотренных п. 1 ст. 450 ГК РФ и уведомление № 3180 от 09.08.2016 г. о расторжении договора № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г., содержащее также повторное требование о возврате адвокатом выданной нотариально удостоверенной доверенности.
Комиссия считает, что отказ адвоката от расторжения заявителем соглашения в одностороннем порядке не может рассматриваться как разумное, честное, добросовестное исполнение поручения доверителя, поскольку последний вправе расторгнуть соглашение об оказании юридической помощи, без объяснения каких либо причин.
Кроме того, согласно п. 1 и 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия.
Адвокат поставил право доверителя расторгнуть соглашение в одностороннем порядке в зависимость от выплаты ему определённой денежной суммы (п. 3.5. соглашения). При этом адвокат обосновывает данный пункт соглашения ссылкой на Постановление Пленума ВАС РФ от 14.03.2016 г. № 16. Действительно, ВАС РФ в указанном постановлении определил, что положения ст. 782 ГК РФ, дающие каждой из сторон договора возмездного оказания услуг право на немотивированный односторонний отказ от исполнения договора… не исключают возможность установления соглашением сторон порядка осуществления права на отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг (в частности, односторонний отказ стороны от договора, исполнение которого связано с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности, может быть обусловлен необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне).
Не рассматривая сами по себе различия в одностороннем отказе от исполнения и одностороннем расторжении договора, Комиссия напоминает адвокату, что согласно п. 2 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность не является предпринимательской. Поэтому комиссия считает включение адвокатом в договор п. 3.5 как действия, направленные к подрыву доверия.
В качестве аналогичных действий комиссия рассматривает и отказ адвоката на возврат неотработанного вознаграждения в связи с тем, что таковое является, по его мнению, упущенной выгодой. В Постановлении Пленума ВС РФ от 24.03.2016 г. № 7, на которое ссылается адвокат, указывается, в частности, что при определении размера упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления. Позиционирование адвокатом себя как кредитора доверителя противоречит самой сути адвокатской деятельности, подрывает лично-доверительный характер отношений адвоката и клиента. Поэтому, как обоснованно отмечает заявитель, недопустимо включать в соглашение условия об обязанности в случае его расторжения доверителем выплаты адвокату каких-либо сумм в виде неустойки, пени и т.п., либо удержания неотработанной части гонорара.
После расторжения заявителем соглашения в одностороннем порядке у адвоката отсутствовали основания для осуществления защиты физических лиц – бывших работников заявителя. Объяснения адвокат о том, что защита осуществлялась в рамках самостоятельных соглашения, комиссия считает безосновательными, поскольку в п. 2.4.6. соглашения № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г. прямо указано на обязанность адвоката «осуществлять (обеспечить) защиту бывших (действующих) должностных лиц Доверителя, прямо или косвенно связанным с производством по уголовным делам №№ 15900591 и 15903061». Продолжение исполнения адвокатом поручения без законных оснований подтверждается представленной заявителем жалобой адвоката в прокуратуру, составленной в интересах физических лиц.
Кроме того, в силу п.п. 5 п. 4 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», одним из существенных условий соглашения об оказании юридической помощи является указание на размер и характер ответственности адвоката, принявшего поручение. Соглашение № ЮЗ 32/16 от 24.05.2016 г. данного условия не содержит.
Комиссия неоднократно отмечала, что надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения об оказании юридической помощи, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Д. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7, п.п. 5 п. 4 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем ООО «ФГ».
8. Участие адвоката в следственном действии, назначенном на определённый день, не освобождает следователя от необходимости надлежащего извещения адвоката о другом следственном действии, назначенном на тот же день, что обосновывается необходимостью подготовки защиты для наиболее полного реализации прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
14.09.2016 г. Президентом АПМО вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката З., в котором указывается, что адвокат сорвал проведение заранее согласованного со всеми участниками следственного действия, проявил неуважение к лицу, проводившему очную савку.
Как следует из прилагаемых докуменгтов адвокат осуществляет защиту на предварительном следствии П. 10.05.2016 г. во время проведения очной ставки адвокат заявил, что показания свидетеля сфальсифицированы и стал угрожать следователю своими связями в УСБ с использованием ненормативной лексики. После этого он начал вносить неоговоренные изменения в протокол очной ставки, вычёркивая тем показания, которые по его мнению сфальсифицированы и продолжал при этом использовать ненормативную лексику и нецензурно выражаться. Другому свидетелю, прибывшему на очную ставку, адвокат заявил, что его рабочий день закончен, у него имеются проблемы со здоровьем и покинул помещение ФКУ СИЗО-2 УФСИН России.
Адвокатом представлены письменные объяснения, в которых он сообщает, что в ходе расследования уголовного дела П. Он неоднократно подавал заявление о незаконности привлечения последнего к уголовной ответственности, а также заявление о совершении следователем преступления и жалобы на действия следователя в прокуратуру. Следователь сфальсифицировал показания свидетеля, поскольку у него маленький кабинет и адвокат с подзащитным могли слышать, что говорил свидетель. Адвокат высказывал претензии по поводу этих показаний, но делал это в корректной форме, никакой грубой или ненормативной лексики не использовал. П. отказался подписывать протокол очной ставки, адвокат вносил в него замечания и только после этого подписал. В 17.00 работа ФКУ СИЗО-2 УФСИН России была закончена и адвокат вышел из кабинета вместе со следователем, о том, что будет проводиться ещё одна очная ставка следователь ничего не сообщил. После этого адвокат заявил ещё одно ходатайство – об исправлении времени окончания очной ставки с 14.25, как было поставлено следователем на 17.25. Впоследствии, со слов своего подзащитного адвокат узнал, что через 1,5 часа после того, как они со следователем ушли, П. был вновь вызван к следователю и там находились второй свидетель – В. и его адвокат. Адвокат сообщает, что все очные ставки проводились по ходатайству защиты, очная ставка с В. была проведена через месяц, следователь отводил все вопросы защиты, прекратил очную ставку, и не дал подписать протокол ни адвокату, ни его подзащитному.
К объяснениям адвоката приложены копии протоколов процессуальных действий, подтверждающие доводы, изложенные в объяснениях.
Адвокат З. в заседание комиссии не явился, о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства извещён надлежащим образом, в связи с чем комиссией, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие.
Рассмотрев доводы представления и письменных объяснений адвоката, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает, что стороны дисциплинарного производства вправе и обязаны подтвердить доводы, изложенные в обращении и объяснениях, надлежащими, достоверными и непротиворечивыми доказательствами.
В силу п.п. 7 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, жалоба в отношении адвоката должна содержать доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования.
В своей деятельности комиссия последовательно исходит из презумпции добросовестности адвоката, закреплённой в п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики, обязанность опровержения которой возлагается на лицо, выдвигающее в отношении адвоката дисциплинарные обвинения.
В распоряжении комиссии отсутствуют доказательства выражения адвокатом угроз в адрес следователя, а также использования ненормативной лексики при общении с ним. В равной степени комиссии не представлено доказательств надлежащего извещения адвоката о проведении очной ставки.
Вместе с тем, доводы, изложенные в письменных объяснениях адвоката, подтверждаются представленными им копиями процессуальных документов – время проведения очной ставки действительно было исправлено следователем с 14.25 на 17.25 ч.ч.
Участие адвоката в следственном действии в определённый день, не освобождает следователя от необходимости надлежащего извещения адвоката о другом следственном действии, назначенном на тот же день, что обосновывается необходимостью подготовки защиты для наиболее полного реализации прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
При таких обстоятельствах, комиссия считает, что презумпция добросовестности адвоката заявителем не опровергнута и доводы представления не находят своего подтверждения.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
9. Адвокат не вправе давать лицу, обратившемуся за оказанием юридической помощи, или доверителю обещания положительного результата выполнения поручения (п. 2 ст. 10 КПЭА).
30.09.2016 г. Президентом АПМО вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката К. по жалобе доверителя Б. в котором указывается, что заявитель в интересах своего сына заключила с адвокатом несколько соглашений, по которым адвокат обязался добиться переквалификации обвинения, предъявленного сыну, а в случае, если этого не получится – вернуть денежные средства. Обещанный адвокатом результат достигнут не был, однако денежные средства адвокат не вернул.
К жалобе заявителем приложены копии следующих документов:
- соглашения от 15.06.2016 г. на защиту по уголовному делу Б-на, размер вознаграждения определён в сумме 2 000 000 рублей;
- соглашения от 04.05.2016 г. на защиту по уголовному делу Б-на. в УФСКН СЗАО размер вознаграждения 150 000 рублей;
- соглашения от 30.07.2016 г. на защиту по уголовному делу Б-на. в Х-ом суде г. Москвы размер вознаграждения 150 000 рублей, в котором имеется пункт о том, что при достижении положительного результата «назначения наказания с применением ст. 64 УК РФ» доверитель вносит дополнительную плату.
Адвокатом не представлено письменных объяснений, а равно иных документов в отношении доводов жалобы.
В заседании комиссии заявитель поддержала доводы, изложенные в жалобе.
Рассмотрев доводы жалобы, заслушав заявителя и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Адвокат, на основании соглашения с заявителем, осуществлял защиту Б-на. Всего по трём вышеуказанным соглашениям адвокату выплачено 2 600 000 рублей. Однако, как указала заявитель в устных объяснениях, адвокат защиту Б-на. в суде не осуществлял, Б.А.А. от него отказался, уголовное дело до настоящего времени находится в производстве суда. Денежные средства адвокат не вернул.
Согласно п.п. 2 п. 2 ст. 23 КПЭА, письменные доказательства и документы, которые участники намерены представить в комиссию, должны быть переданы ее секретарю не позднее двух суток до начала заседания. Квалификационная комиссия может принять от участников дисциплинарного производства к рассмотрению дополнительные материалы непосредственно в процессе разбирательства, если они не могли быть представлены заранее.
Письменных объяснений в отношении доводов жалобы адвокатом не представлено.
Статьёй 1 КПЭА устанавливаются обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, основанные на нравственных критериях и традициях адвокатуры, на международных стандартах и правилах адвокатской профессии, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности.
В качестве традиционного подхода комиссия считает возможным указать точку зрения Московского совета присяжных поверенных о том, что «присяжный поверенный, не представив объяснения против жалобы, тем самым признаёт правильность взводимого на него обвинения в бездействии…» (См. Двадцатипятилетие Московских присяжных поверенных. Сборник материалов. М. 1891 г. С. 143).
Поэтому в своих заключениях комиссия отмечала, что непредставление адвокатом объяснений в отношении доводов жалобы как нельзя расценивать иначе как непредставление доказательств, опровергающих доводы жалобы заявителя, что, в свою очередь, подтверждает неисполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем.
Таким образом, адвокат не преступал к исполнению поручения в виде защиты Б-на. в суде, но до настоящего времени не вернул неотработанное вознаграждение.
Комиссия не может рассматривать такое поведение адвоката в виде разумного, честного и добросовестного.
Кроме того, в соглашении от 15.06.2016 г. адвокатом указано: «Поверенный обязуется добиться переквалификации действий Б-на. с покушения на сбыт наркотических средств на хранение наркотических средств без цели сбыта т.е. на ст. 228 ч. 2 УК РФ, в случае невыполнения условий, указанных в дополнительном соглашении, возврат гонорара в полном объёме», что прямо противоречит п. 2 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, согласно которой, адвокат не вправе давать лицу, обратившемуся за оказанием юридической помощи, или доверителю обещания положительного результата выполнения поручения.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката К. нарушений п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, а также ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Б., выразившееся в том, что адвокат включил в соглашение от 15.06.2016 г. обещание достижения положительного результата исполнения поручения, а после досрочного расторжения соглашения не вернул доверителю неотработанное вознаграждение.
10. Адвокатский запрос предназначен для получения сведений, требуемых для оказания квалифицированной юридической помощи, и не может быть использован в качестве сбора доказательств в том случае, если адвокат не является профессиональным представителем по делу, а выступает в качестве его непосредственного участника, заинтересованного в разрешении поданного им заявления.
В распоряжении о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Л., основанном на представлении Вице-президента АПМО указывается, что адвокат, действуя вне рамок исполнения профессиональных обязанностей, направил от своего имени адвокатские запросы, ответы на которые были в дальнейшем приобщены по его ходатайству к материалам доследственной проверки по заявлению о возбуждении уголовного дела, поданного Л. и С.
К представлению Вице-президента АПМО прилагается сопроводительное письмо У МЮ РФ по МО с представлением следователя от 18.07.2016 г., в котором указывается, что адвокат Л., действуя из личной заинтересованности и используя статус адвоката, а также с целью привлечения К. и С-ва. к уголовной ответственности, направил в ООО «С» запрос для получения интересующей его информации, который впоследствии по его заявлению был приобщён к материалам дела.
Также к представлению следователя приложены копии:
- заявления С. о привлечении к уголовной ответственности ЖСК «М» и ООО «С» и аналогичного заявления Р.;
- ходатайства от 03.07.2016 г. и аналогичного повторного ходатайства Л., С., Р. от 04.07.2016 г. следователю о направлении запросов для сбора доказательств;
- ответа ООО «С» адвокату Л. от 24.01.2013 г., в котором на его запрос сообщается, что денежные средства от К. в счёт исполнения договорных обязательств С-вым. не поступали;
Адвокатом представлены копии следующих документов:
- искового заявления в Королёвский городской суд о возврате денежных средств, в качестве истцов выступают адвокат и С-в., ответчик К.;
- заявления адвоката Л. о проведении проверки в отношении следователя от 23.10.2016 г.;
- пояснений С-ва., в которых он указывает, что адвокат направил запрос на основании заключённого с ним соглашения об оказании юридической помощи;
- соглашения об оказании юридической помощи от 27.12.2012 г., заключённого между С-вым. и адвокатом Л. на представление интересов С-ва в К-м городском суде по гражданскому делу;
В заседании комиссии адвокат Л. пояснил, что направлял запрос в 2013 г. не в собственных интересах, а в интересах С-ва., с которым у него было заключено соглашение об оказании юридической помощи. Адвокат полагает, что представление следователя явилось результатом того, что он и С-в. добиваются привлечения следователя к ответственности.
Рассмотрев доводы представления, заслушав адвоката и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
Адвокатский запрос предназначен для получения сведений, требуемых для оказания квалифицированной юридической помощи, и не может быть использован в качестве сбора доказательств в том случае, если адвокат не является профессиональным представителем по делу, а выступает в качестве его непосредственного участника, заинтересованного в разрешении поданного им заявления. В этом случае на него не распространяются гарантии и профессиональные права, предоставленные законом адвокату, включая право на направление адвокатского запроса.
Поэтому адвокатский запрос не может быть использован в качестве сбора доказательств в том случае, если адвокат не является профессиональным представителем по делу, а выступает в качестве его непосредственного участника.
Вместе с тем, как установлено в ходе рассмотрения дисциплинарного производства, 27.12.2012 г. между адвокатом с С-ым. было заключено соглашение об оказании юридической помощи в виде представительства по гражданскому делу по иску к К. в К-м городском суде. Запрос в ООО «С» о предоставлении сведений о поступлении денежных средств от К. в счёт исполнения обязательств С-ым., был направлен адвокатом в рамках исполнения обязательств, принятых по соглашению об оказании юридической помощи, в интересах С-ва.
Данные обстоятельства подтверждаются объяснениями С-ва. и представленной копией соглашения об оказании юридической помощи.
В период действия соглашения об оказании юридической помощи С-ву. адвокат самостоятельным участником процесса не являлся, запрос был направлен не в собственных интересах адвоката.
Последующее использование ответа на запрос в качестве доказательства по уголовному делу, в котором С-в. и адвокат Л. являлись самостоятельными участниками, не образует дисциплинарного проступка, поскольку иное устанавливало бы не предусмотренное законом ограничение на представление доказательств С-вым.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
11. Одним из главных условий адвокатской деятельности является честное и добросовестное отношение к доверителю, которое исключает возможность сообщения ему заведомо неверных сведений о ходе исполнения поручения. Поступая иначе, адвокат вводит в заблуждение доверителя и способствует развитию негативного отношения к адвокатуре в целом.
В распоряжении Президента АПМО о возбуждении дисциплинарного производства от 20.08.2016 г. в отношении адвоката Т. указывается, что 28.06.2013 г. заявитель заключила с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи на представление прав и интересов К. в Г-ом районном суде г. Москвы, а также в суде апелляционной инстанции вне зависимости от результатов рассмотрена дела, по существу. Заявительница указывает на ненадлежащее исполнение адвокатом профессиональных обязанностей в ходе представления интересов К.
Как следует из доводов жалобы, ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей выразилось в том, что адвокат не выдал экземпляр соглашения и квитанцию в получении 40 000 рублей вознаграждения, не подал апелляционную жалобу на решение Г-го суда г. Москвы от 18.09.2013 г., о чём заявительнице стало известно в январе 2016 г. при ознакомлении с материалами дела. По данной ситуации адвокат, помимо апелляционной жалобы, предложил обратиться в Г-кий суд г. Москвы с «иском по новым основаниям». 11.11.2014 г. стороны заключили ещё одно соглашение. Адвокат уверял, что иск подан и дело рассматривается в суде, но под различными предлогами отказывался представлять копии документов. 12.01.2016 г. заявитель обратилась в суд, где ей была предоставлена информация о том, что исковые заявления от имени К. в базе данных суда отсутствуют.
Заявитель Ж. считает, что нарушения адвоката заключаются в том, что по соглашению от 28.06.2013 г. он не подал апелляционную жалобу; по соглашению от 11.11.2014 г. вводил Ж. в заблуждение, сообщил недостоверные сведения.
В жалобе ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
К жалобе заявителем приложены копии следующих документов:
- соглашение об оказании юридической помощи от 11.11.2014 г. К. в виде представления интересов в суде по гражданскому делу о прекращении права пользования квартирой;
- претензии адвокату о предоставлении отчёта о проделанной работе по гражданским делам К. за 2013 г., 2014 г. и 2015 г. (рукописная надпись «22.01.2016 г.+13.07.2016 г.»);
- скриншот переписки заявителя и адвоката за 2016 г., в которой заявитель просит предоставить апелляционную жалобу и новое исковое заявление, обсудить мировое соглашение и т.п.;
- фотокопии материалов гражданского дела 2-4351\13;
- заявление о выдачи материалов гражданского дела для ознакомления от 12.01.2016 г.;
- ответ Г-го суда г. Москвы об отсутствии в базе данных суда гражданского дела № 2-8612/2014.
13.09.2016 г. комиссией принято заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката Т. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Ж., выразившееся в том, что адвокат не преступил к исполнению поручения, предусмотренного соглашением от 11.11.2014, вводил Ж. в заблуждение, сообщая ей о ходе рассмотрения в суде несуществующего гражданского дела.
Решением Совета АПМО от 19.10.2016 г. дисциплинарное производство направлено в комиссию на новое разбирательство, поскольку адвокатом представлены объяснения и дополнительные документы, которые не были предметом рассмотрения комиссией.
В письменных объяснениях адвокат пояснил, что действительно между ним и К. было заключено соглашение об оказании юридической помощи от 28.06.2013 г. К., но Ж., пользуясь тем, что адвокат несколько раз представлял интересы её дочери в суде, оплатила только половину вознаграждения – 20 000 рублей. Адвокат подал исковое заявление и представлял интересы К. в суде. Однако, к моменту вынесения судом решения, заявитель так и не заплатила оставшуюся часть вознаграждения. Задолженность по вознаграждению была оплачена только в ноябре 2014 г.
В заседании комиссии заявитель поддержала доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснила, что адвокат не преступил бы к исполнению поручения, если не получил бы вознаграждения. Второе соглашение (от 11.11.2014 г.) было заключено уже после смерти К. -супруга заявителя, она лично производила по нему оплату. Вознаграждение по первому соглашению вносилось К.
К письменным объяснениям адвоката приложена копия соглашения об оказании юридической помощи К. от 28.06.2013 г. на представление интересов в суде по гражданскому делу о прекращении права пользования жилым помещением (размер вознаграждения 40 000 рублей, копия соглашения об оказании юридической помощи К. от 11.11.2014 г. на представление интересов в суде по гражданскому делу о прекращении права пользования жилым помещением.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав заявителя и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
28.06.2013 г. между адвокатом и К. было заключено соглашение об оказании юридической помощи, по которому адвокатом было принято поручение на представление интересов К. по гражданскому делу в суде первой и апелляционной инстанции. По указанному гражданскому делу 18.09.2013 г. судом первой инстанции было вынесено решение.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката, поводом для возбуждения дисциплинарного производства является жалоба доверителя.
Согласно ст. 6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката, под доверителем понимается лицо, заключившее с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи, либо лицо, которому адвокатом оказывается юридическая помощь на основании соглашения об оказании юридической помощи, заключенного иным лицом.
Соглашение от 18.09.2013 г. заключал К. в своих интересах. Поэтому только он вправе ставить перед дисциплинарными органами вопрос о ненадлежащем исполнении своих обязанностей. Заявитель стороной по соглашению не являлась, юридическая помощь ей не оказывалась. Таким образом, жалоба в части ненадлежащего исполнения адвокатом соглашения от 18.09.2013 г. не подлежит рассмотрению по существу.
11.11.2014 г. между адвокатом и заявителем было заключено новое соглашение на представление интересов К., которое вступало в силу с момента оплаты заявителем вознаграждения. Как сообщает адвокат, Ж. по данному соглашению никаких оплат не производила. При этом адвокат указывает, что в ноябре 2014 г. заявитель оплатила ему оставшуюся часть вознаграждения, предусмотренную соглашением от 18.09.2013 г. Однако, Ж. считает, что вносила данные денежные средства в качестве оплаты по соглашению 11.11.2014 г.
Рассматривая данную ситуацию, комиссия считает несостоятельным довод адвоката о том, что денежные средства, поступившие в ноябре 2014 г. являются доплатой вознаграждения по соглашению от 18.09.2013 г. Денежные средства по этому соглашению вносились К., что подтверждается в объяснениях адвоката. Соглашение от 11.11.2014 г. Ж. заключала от своего имени и самостоятельно оплачивала часть вознаграждения. При таких обстоятельствах Ж. имела все основания полагать, что оплачивает вознаграждение по соглашению от 11.11.2014 г. и, соответственно, рассчитывать на добросовестное исполнение адвокатом своих обязательств.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Адвокат не отрицает, что он не приступил к исполнению поручения, предусмотренного соглашением от 11.11.2014 г., что, при изложенных выше обстоятельствах и их оценке комиссией, не может рассматриваться в качестве надлежащего исполнения п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Кроме того, согласно п.п. 1 и 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия.
Комиссия считает, что данная обязанность адвокатом не выполнена. С момента заключения соглашения от 11.11.2014 г. до настоящего времени адвокат не направил Ж. ни одного письменного сообщения, в котором бы указывалось на неисполнение этого соглашения и разъяснялись причины неисполнения. Напротив, представленные заявителем скриншоты переписки подтверждают, что заявитель обращалась к адвокату с требованием о предоставлении отчёта и процессуальных документов. Поэтому, с учётом того что заявитель не имеет юридического образования, комиссия считает убедительным довод жалобы о том, что в течение длительного времени адвокат сообщал ей ложные сведения о ходе рассмотрения гражданского дела в суде и называл номер несуществующего гражданского дела. Также заявитель представила ответ Г-го суда г. Москвы из которого следует, что в базе данных суда отсутствует гражданское дело № 2-8612/2014.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Т. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Ж.
12. Реализация адвокатом прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством, в частности заявление каких-либо ходатайств, зависит от избранной тактики защиты, согласованной с доверителем. В любом случае, ставя в вину адвокату отсутствие ходатайств, заявитель должен указать какие именно ходатайства должны быть заявлены и каким образом они влияли на защиту его прав.
31.10.2016 г. Президентом АПМО вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Т. по жалобе доверителя С. в котором указывается, что адвокат, осуществляя защиту осуждённого С. по его жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ, не согласовал с ним позицию по делу, не исполнил надлежащим образом своих профессиональных обязанностей, не подал апелляционную жалобу.
В частности, в жалобе сообщается, что адвокат участвовал в судебном заседании 30.03.2016 г. «по инициативе суда». Заявитель указывает, что он хотел лично защищать свои интересы и появление адвоката негативно отразилось на результатах рассмотрения жалобы, поскольку адвокат не предпринял никаких попыток объяснить позицию по жалобе, не просил перенести судебное заседание для согласования позиций, не подал апелляционную жалобу.
К жалобе не приложено каких-либо документов.
В письменных объяснениях адвокат не согласился с доводами жалобы, пояснив, что, будучи дежурным адвокатом, он принял поручение М-го городского суда на защиту заявителя на 06.02.2016 г. Он ознакомился с жалобой. Судебные заседания несколько раз откладывались по причине непредставления М-кой городской прокуратурой материалов проверки. В судебном заседании заявитель ходатайствовал об ознакомлении с материалами проверки, адвокат его поддержал, больше никаких вопросов не решалось. Адвокат считает несостоятельным довод о том, что он не согласовывал позицию с заявителем, поскольку последний заявил об отказе от защитника, но суд отказ отклонил, и он согласился с участием адвоката.
К письменным объяснениям адвоката приложены копии следующих документов:
- ордера адвоката от 05.02.2016 г.;
- заявления адвоката об ознакомлении с материалами дела от 05.02.2016 г.;
- протоколов судебных заседаний от 08.02.2016 г., 21.03.2016 г., 30.03.2016 г.;
- протокола судебного заседания рассмотрения дела в апелляционном порядке от 06.09.2016 г. и апелляционного постановления М-го областного суда от 06.09.2016 г.
В заседании комиссии адвокат поддержал доводы, изложенные в письменных объяснениях, на вопросы членов комиссии, на вопросы членов комиссии пояснил, что заявитель жаловался на то, что ему не предоставляют материалы прокурорской проверки и просил предоставить ему копии этих материалов. В настоящее время заявитель отбывает наказание в виде лишения свободы, доводы его жалобы рассматривались апелляционной инстанцией. В ходе рассмотрения жалобы в суде первой инстанции заявитель никаких ходатайств не заявлял.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав адвоката и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
Адвокат Т. осуществлял защиту заявителя в порядке ст. 51 УПК РФ при рассмотрении в суде его жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ. Защита осуществлялась в трёх судебных заседаниях. Согласно представленных протоколов судебных заседаний, 08.02.2016 г. судебное заседание отложено в связи с неявкой гособвинителя, 21.03.2016 г. судебное заседания отложено т.к. заявитель не был доставлен, 30.03.2016 г. жалоба была рассмотрена судом по существу.
При рассмотрении дисциплинарного производства комиссии исходит из презумпции добросовестности адвоката (п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката), обязанность опровержения которой возлагается на заявителя.
В судебном заседании 30.03.2016 г. заявитель участвовал посредством видеоконференцсвязи, ходатайств от него не поступало, отказ от защитника он не заявлял, адвокат поддержал мнение заявителя, высказанное в судебном заседании.
Комиссия считает, реализация адвокатом прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством, в частности заявление каких-либо ходатайств, зависит от избранной тактики защиты, согласованной с доверителем. В любом случае, ставя в вину адвокату отсутствие ходатайств, заявитель должен указать какие именно ходатайства должны быть заявлены и каким образом они влияли на защиту его прав.
Комиссия также указывает, что законодательство об адвокатской деятельности не устанавливает обязательного обжалования адвокатом судебного акта, принятого по результатам рассмотрения жалобы, поданной осуждённым в порядке ст. 125 УПК РФ.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
13. Пересмотр размера гонорара за осуществление защиты в уголовном судопроизводстве, фиксированного в соглашении об оказании юридической помощи, возможен только с добровольного согласия доверителя. Понуждение последнего в случае отказа увеличить изначально определенную сумму вознаграждения к расторжению соглашения составляет серьезный дисциплинарный проступок, который порочит честь и достоинство профессии адвоката, умаляет авторитет адвокатуры.
Адвокат не вправе превышать необходимые для защиты от дисциплинарных обвинений пределы разглашения сведений, составляющих адвокатскую тайну, и тем более использовать эти сведения против доверителя.
31.10.2016 г. Президентом АПМО вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Т. по жалобе доверителя Е. в котором указывается, что заявитель заключила с адвокатом соглашение на защиту Ж. Адвокату выплачено вознаграждение, предусмотренное соглашением. Адвокат, как полагает заявитель, ненадлежащим образом выполняла свои обязательства, потребовала выплаты дополнительного вознаграждения в размере 500 000 рублей под угрозой прекращения осуществления защиты. После заявления о расторжении соглашения, адвокат не определила сумму отработанного вознаграждения и не предприняла мер по его возврату.
В жалобе заявитель сообщает, что адвокат получила 400 000 рублей без предоставления какой-либо финансовой документации. Ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей выразилось в том, что адвокат неподготовленная приходила в заседание суда, не знала, в каком изоляторе находится подзащитный, замолчала ставший ей известный факт того, что после задержания Ж. допрашивался с адвокатом по назначению – Л., которая подписывала фактически готовый протокол допроса. С заявлением о расторжении соглашения и возврате 400 000 рублей вознаграждения заявитель обратилась к адвокату 02.10.2016 г.
В жалобе ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности и обязании к возврату денежных средств.
К жалобе заявителем приложены копии следующих документов:
- соглашений об оказании юридической помощи от 10.02.2016 г., от 10.05.2016 г., от 15.09.2016 г.;
- рукописного письма адвоката отцу Ж. от 26.09.2016 г.;
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
10.02.2016 г. между заявителем и адвокатом было заключено соглашение на защиту Ж. на предварительном следствии, сумма вознаграждения 100 000 рублей.
10.05.2016 г. между заявителем и адвокатом на защиту Ж. в суде первой инстанции (до вынесения приговора), сумма вознаграждения 300 000 рублей.
Также комиссии представлено соглашение об оказании юридической помощи на защиту Ж. в суде апелляционной инстанции. Данное соглашение заявителем не подписано, в графе «сведения о проделанной работе» имеется запись «необходимо доплатить 300 000 рублей учитывая многократность судебных заседаний до 18.07.2016 г. и 18.08.2016 г. изучение … делом и клиентом».
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
В силу п. 1 ч. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.
Доводы обвинения, выдвинутого заявителем в отношении адвоката, равно как и доводы объяснений адвоката, должны подтверждаться надлежащими, непротиворечивыми доказательствами.
Адвокат по электронной почте представила объяснения, в которых сообщила, что доплата потребовалась в связи с увеличением объёма работы, весь оплаченный гонорар ею отработан в полном объёме, после расторжения соглашения представила доверителю расчёт отработанного вознаграждения. Однако, документов, подтверждающих указанные обстоятельства, адвокат не представила.
02.10.2016 г. заявитель обратилась к адвокату с требованием о возврате денежных средств за не оказанные услуги. В такой ситуации адвокат была обязана, действуя разумно и добросовестно, после отказа доверителя от его услуг, принять меры по согласованию суммы неотработанного вознаграждения, подлежащей возврату доверителю, либо объяснить доверителю по какой причине она не имеет правовой возможности разрешить названные вопросы.
В распоряжение комиссии представлено рукописное письмо адвоката отцу подзащитного от 26.09.2016 г. о том, что до 01.10.2016 г. необходимо оплатить 200 000 рублей за защиту Ж. в суде апелляционной инстанции 15, 19.09.2016 г., а «при последующей защите доплатить 100 000 рублей за судодень, посещение в сизо 90 000 рублей независимо от времени «и по мере роста цен в стране будет увеличиваться гонорар».
Пересмотр размера гонорара за осуществление защиты в уголовном судопроизводстве, фиксированного в соглашении об оказании юридической помощи, возможен только с добровольного согласия доверителя. Понуждение последнего в случае отказа увеличить изначально определенную сумму вознаграждения к расторжению соглашения составляет серьезный дисциплинарный проступок, который порочит честь и достоинство профессии адвоката, умаляет авторитет адвокатуры.
Адвокат должен заранее озаботиться определением размера гонорара и порядка его выплаты доверителем, и с предельной ясностью сформулировать эти существенные условия в соглашении.
Адвокат Т. этого условия не выполнила. Комиссия считает недопустимой ситуацию, когда адвокат произвольно требует увеличение размера вознаграждения, при этом обосновывая свои требования «ростом цен в стране».
Отдельно комиссия обращает внимание на следующую ситуацию. В своих письменных объяснениях адвокат сообщает, что она обратится в УФМС по Т-ой области «по лишению всех троих свидетельств о предоставлении им временного убежища и выдворения их из России, поскольку они за 7 месяцев общения с ними скрывали от меня своё действительное место работы и адрес проживания в Л-х» и далее «в случае дальнейшего шантажа путем подачи необоснованной жалобы в АПМО и других требований по возврату отработанного гонорара я буду вынуждена обратиться в органы по поводу отношения семьи Ж. к «наркобизнесу»…».
Комиссия считает такие высказывания адвоката в отношении доверителя недопустимыми. Адвокат не только превышает необходимые для защиты от дисциплинарных обвинений пределы разглашения сведений, составляющих адвокатскую тайну, но и полагает возможным использовать эти сведения против доверителя. Поэтому комиссия просит Вице-президента АПМО вынести представление о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Т. по данным обстоятельствам.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Т. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Е.
14. Умышленное уклонение адвоката от исполнения принятой на себя обязанности по возврату части вознаграждения не может быть оценено как порядочное, честное и добросовестное поведение адвоката.
06.07.2016 г. в АПМО поступила жалоба Г. в отношении адвоката Б. в которой заявитель сообщает, что 20.04.2016 г. между ними было заключено соглашение на оказание юридической помощи Г. Адвокату выплачено вознаграждение в размере 100 000 рублей. Поскольку адвокат не оказывал юридической помощи, Г. потребовала расторгнуть соглашение и возвратить ей 75% вознаграждения (75 000 рублей). Адвокат согласился и 10.06.2016 г. стороны подписали соглашение о расторжении соглашения от 20.04.2016 г. Адвокат обещал 14.06.2016 г. возвратить вознаграждения, но перестал отвечать на телефонные звонки и до настоящего времени вознаграждение не вернул.
В жалобе ставится вопрос о применении к адвокату мер дисциплинарной ответственности.
К жалобе заявительницей приложены копии следующих документов:
- соглашения об оказании юридической помощи на предварительном следствии Г.;
- квитанции к приходному кассовому ордеру на сумму 100 000 рублей;
- заявления о расторжении соглашения от 04.05.2016 г. с подписью адвоката в его получении;
- соглашения о расторжении соглашения от 09.06.2016 г.
Адвокатом представлены письменные объяснения, в которых он сообщает, что надлежащим образом оказывал юридическую помощь Г. Заявительница выразила желание расторгнуть соглашение и он не возражал, по поводу возникшей претензии адвокат ничего пояснить не может. Согласен вернуть часть вознаграждения, но для этого ему нужны паспортные данные заявителя, а он их предоставлять отказывается.
К письменным объяснениям адвоката приложена копия постановления Т-го районного суда г. Москвы от 21.04.2016 г.
В заседании комиссии адвокат Б. на вопросы членов комиссии пояснил, что при решении вопроса о возврате гонорара он предложил заявителю два варианта: перечислить на расчётный счёт или получить наличные денежные средства. Г. должна была предоставить ИНН и паспортные данные, которых не было при заключении соглашения, поскольку оно было заключено в пользу третьего лица. Необходимость предоставления паспортных данных и ИНН обусловлено требованиями бухгалтерского учёта. Заявитель отказалась предоставлять эти данные, уклонялась от встреч. Вместе с тем, адвокат не рассматривал вопрос о возможности перечисления денежных средств на депозит к нотариусу.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, изучив представленные документы и заслушав адвоката, комиссия приходит к следующим выводам.
20.04.2016 г. между сторонами рассматриваемого дисциплинарного производства было заключено соглашение на защиту Г. Заявитель расторгла соглашение досрочно, 09.06.2016 г. между сторонами было подписано соответствующее соглашение, по которому адвокат обязался вернуть 75% полученного вознаграждения.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Заявитель расторгла соглашение досрочно, 09.06.2016 г. между сторонами было подписано соответствующее соглашение, по которому адвокат обязался вернуть 75% полученного вознаграждения.
Оценивая действия адвоката по исполнению обязательства перед доверителем по возврату вознаграждения, комиссия учитывает, что ранее дисциплинарное производство откладывалось для предоставления времени для возврата неотработанной части вознаграждения и примирения сторон. Комиссия критически относится к объяснениям адвоката о том, что заявитель уклонялась от предоставления адвокату паспортных данных и ИНН. Адвокат, как профессиональный независимый советник по правовым вопросам, не мог не знать, что для подтверждения надлежащего исполнения обязательства, согласно п.п. 4 п. 1 ст. 327 ГК РФ, должник вправе внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, если обязательство не может быть исполнено должником вследствие уклонения кредитора от принятия исполнения. Таких действий адвокат не предпринял. Довод адвоката о том, что он запрашивал у заявителя данные расчётного счёта не находит своего подтверждения и опровергается заявителем.
Кроме того, за время возникновения и развития конфликта, ставшего предметом дисциплинарного разбирательства, адвокат не обратился в Совет АПМО с заявлением о предоставлении разъяснений о его действиях в сложившейся ситуации.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Б. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката и ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Г.
15. Адвокат вправе защищаться от выдвинутого против него обвинения в совершении дисциплинарного проступка средствами, предусмотренными законом и непредосудительными с точки зрения нравственности, к числу которых обман дисциплинарных органов адвокатской палаты относиться не может.
В распоряжении Президента АПМО в отношении адвоката Т., основанном на представлении Вице-президента АПМО, указывается, что в АПМО поступила повторная жалоба М., в которой сообщается, что ранее Адвокатской палатой Московской области дисциплинарное производство в отношении адвоката Т. по жалобе доверителя М. было прекращено вследствие отсутствия в его действиях нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката при защите интересов доверителя М. по гражданскому делу.
В Совет АПМО адвокатом был представлен договор об оказании юридической помощи доверителю, но по утверждению М. подпись в договоре не является подписью доверителя. В связи с этим, М. обратилась с исковым заявлением к Т., по ходатайству М. назначена судебная технико-криминалистическая экспертиза, по результатам которой предоставлено заключение эксперта. Согласно выводов, изложенных в заключении эксперта от 25.12.2015 г. следует, что подпись, выполненная от имени М. в соглашении об оказании юридической помощи выполнена не М., а другим лицом.
Таким образом, при рассмотрении дисциплинарного производства в Совете АПМО адвокатом было представлено фальсифицированное соглашение с доверителем с целью избежать ответственности за дисциплинарное нарушение.
В представлении ставится вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
К представлению приложены следующие документы:
- жалоба М., в которой она сообщает об обстоятельствах, указанных в представлении Вице-президента АП МО;
- копия решения Б-го городского суда от 24.02.2016 г. по гражданскому делу по иску М. к Т.
- копия апелляционного определения М-го областного суда от 11.07.2016 г. по гражданскому делу.
13.09.2016 г. комиссией принято заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката Т. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности, а именно п. 1 ст. 4, п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившееся том, что адвокат при рассмотрении дисциплинарного производства в Совете АПМО представил сфальсифицированное соглашение с М. с целью избежать ответственность за дисциплинарное нарушение.
Решением Совета АПМО от 19.10.2016 г. дисциплинарное производство направлено в комиссию на новое рассмотрение. В своём решении Совет АПМО указал, что адвокатом представлено заключение специалиста № 261/16 от 18.10.2016 г. выданное АНО «НЦ» с сопроводительным письмом, которое не было предметом рассмотрения комиссии.
В указанном заключении сделан вывод о том, что подпись под спорным соглашением об оказании юридической помощи принадлежит М.
В заседании комиссии адвокат, на вопросы членов комиссии пояснил, что обвинения в подделке подписи М. опровергаются заключением специалистов АНО «НЦ». Адвокат считает, что, независимо от наличия решения суда, в адвокатском сообществе могут быть приняты любые доказательства в опровержение обвинений.
Рассмотрев доводы представления, заслушав адвоката и изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает, что стороны дисциплинарного производства вправе и обязаны подтвердить доводы, изложенные в обращении и объяснениях, надлежащими, достоверными и непротиворечивыми доказательствами.
В силу п.п. 7 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, жалоба в отношении адвоката должна содержать доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования.
В представленном решении Б-го городского суда от 24.02.2016 г. по гражданскому делу по иску М. к Т., указывается, что доводы М. о том, что она не подписывала соглашения с адвокатом нашли своё подтверждение посредством произведённой судебной экспертизы, установившей, что подпись под соглашением об оказании юридической помощи выполнена не М., а другим лицом.
В апелляционном определении М-го областного суда от 11.07.2016 г. по гражданскому делу содержатся аналогичные сведения – подпись под соглашением выполнена не М., а другим лицом.
Обязательность судебных постановлений, вступивших в законную силу, для всех без исключения органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, физических и юридических лиц последовательно закреплена ч. 1 ст. 6 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» и ч. 2 ст. 13 ГПК РФ. Вступившее в законную силу решение суда подразумевает следующие правовые последствия: обязательность, неопровержимость, исключительность, преюдициальность, исполнимость судебного решения. Таким образом, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым по спору между сторонами дисциплинарного производства, могут быть пересмотрены только в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством.
Как указывается в Постановлении КС РФ от 21.12.2011 г. № 30-П, признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности.
Таким образом, наличие заключения специалиста никак не опровергает обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом. Комиссия повторно отмечает, что дисциплинарные органы не обладают правомочиями по переоценке обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом.
Поэтому комиссия считает установленными и нашедшими своё подтверждения обстоятельства, изложенные в представлении Вице-президента АПМО в отношении адвоката Т. Адвокат при рассмотрении дисциплинарного производства в Совете АПМО представил сфальсифицированное соглашение с М. с целью избежать ответственности за дисциплинарное нарушение.
Согласно п. 2 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката, поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства.
Статьёй 1 КПЭА устанавливаются обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, основанные на нравственных критериях и традициях адвокатуры, на международных стандартах и правилах адвокатской профессии, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности.
В качестве традиционного подхода комиссия считает возможным указать точку зрения Московского совета присяжных поверенных о том, что «Адвокату, прежде всего необходимо вести себя как порядочному человеку, никогда не утверждать чего-нибудь противного истине, не унижать себя лживыми изворотами, не позволять себе малейшего обмана» (См. Двадцатипятилетие Московских присяжных поверенных. Сборник материалов. М. 1891 г. С. 131).
В силу п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.
Согласно п. 2 и 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия. Злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката
Комиссия считает, что, по дисциплинарному обвинению, представив в Совет АПМО соглашение, подпись под которым не принадлежала его доверителю, адвокат совершил поступок, который невозможно считать честным и достойным профессии.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката нарушения п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившееся том, что адвокат Т. при рассмотрении дисциплинарного производства в Совете АПМО представил сфальсифицированное соглашение с М. с целью избежать ответственность за дисциплинарное нарушение.
Ответственный секретарь
Квалификационной комиссии АПМО
Никифоров А.В.
